Статьи о журналистике - Олег Копытов

Если описываемое – антитезис, то будет или нет тезис ему противостоящий, – плюс энергию выражения мы также относим к модусу журналистского публицистического текста. Тезис есть: в духе Сергея Казначеева это патриотизм вообще и любовь к народу в частности.

«„…У власти, врущей всему миру и самой себе, просто не могло получиться ничего честного – во всяком случае, на сцене…“ Ответственное заявление. Но хочется возразить: во-первых, на эстраде должно получаться не у власти, а у исполнителей. Притча о плохом танцоре будет тут более чем кстати. Во-вторых, возникает сомнение: а жил ли автор воспоминаний в советское время. Он что, не слышал о советской космонавтике, самолётах, оружии, балете, хоккее, лыжах и гимнастике, об учёных и инженерах, о художниках и полководцах? Да и водка с икрой, хоть и не в советские времена придуманы, за годы советской власти качества не утратили. Качество русского продукта безоговорочно признаётся, в том числе и столь ценимой Макаревичем заграницей. Да был ли нашим соотечественником Андрей Вадимович?»

Любовь к народу (простому, а значит, небогатому) мы встречаем здесь не просто как тезис, а как полемический аргумент. При этом на самых краях «формально мягкого» возражения – жесткий негативный модус (только его мы и подчеркнем).

«Правда, жить в изменившемся мире на первых порах было нелегко. Исполнение прежних песен нужной отдачи не приносило: требовалось отыскать для процветания новую синекуру. И тут на помощь артисту пришли подавленные детские влечения. Так родилась идея телепередачи „Смак“ о поварском искусстве, которая не так давно завершила своё существование. Ничего дурного в этом деле, разумеется, нет. Такие программы идут повсюду, у них есть своя аудитория, они даже могут мило и культурно смотреться. Если бы не одно „но“: делать свой „Смак“ Андрей Вадимович начал в полуголодные годы (начало 90-х), когда общество (особенно в провинции и ближнем зарубежье), оглушённое шоковой терапией, с завистью наблюдало за тем, как на столичном телеэкране творится неприкрытый культ обжираловки».

Интересно и то, какими приемами и в каких контекстах вводится в этом материале апелляция к адресату, которая в «горячей журналистике» почти обязательна [Каминская 2009: 3]. Здесь «приближение адресата» появляется в тех местах, где Сергей Казначеев проявляет себя еще в одной из своих ипостасей – филолога. И хотя формально вводится «приближение адресата» довольно стандартно, но читатель как бы сам становится литературным критиком – как бы сам выполняет тонкую специфическую работу: А контактами с официозом «гонимые» ничуть не пренебрегали: «Сдача спектакля худсовету Росконцерта и Министерству культуры прошла на ура, – откровенничает А. В. Макаревич. – Очень, кстати, помог наш куратор из горкома партии, который дал нам блестящую характеристику и выразил чувство глубокого удовлетворения по поводу того, что мы прибились наконец к серьёзному берегу». Чувствуете, что за дивный стиль?.

Конец ознакомительного фрагмента.